«СВОЙ СРЕДИ СВОИХ»

Интервью со слабослышащим диаконом Павлом Афанасьевым, журнал "В едином строю", 11/2016

После Патриаршего богослужения с переводом на жестовый язык стало очевидно, что пастырская работа с неслышащими получила официальную поддержку и одобрение в лице Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и открыла новую страницу церковной летописи в помощи глухим. Но не все страницы из прошлого еще заполнены. Восполняя этот пробел, отец Павел Афанасьев – слабослышащий диакон и один из лучших сурдопереводчиков православного богослужения в России – поделился рассказом о своем воцерковлении и помощи глухим в Церкви.

Сейчас отец Павел в прямом смысле этого слова своими руками созидает и поддерживает православную общину глухих и слабослышащих в московском храме Всех святых, в земле Российской просиявших, в Новокосино. Служит, переводит богослужения, проводит занятия в воскресной школе для глухих и просто заботится о таких же людях, как он сам, желающих быть православными и молиться Богу на жестовом языке.

– Отец Павел, 15 лет Вы служите диаконом, и Ваша жизнь неразрывно связана с Русской Православной Церковью. Помните ли Вы, как впервые пришли на богослужение с переводом на жестовый язык? Какие мысли и чувства Вас тогда посещали?

– Я начинал свой церковный путь самостоятельно в 17 лет. В то время еще не было ни общин, ни церковного перевода. Я закончил школу, поступил в техникум и пришел к вере. Все произошло сразу и в одно время.

Я учился в вечерней школе, куда стал приходить диакон Павел Трошинкин. Он активно миссионерствовал и имел большой авторитет среди глухих. Он сумел сплотить вокруг себя неслышащих из разных сфер деятельности: известных и простых, грамотных и без образования, учителей, поэтов, художников, в том числе и меня.

В 1991 году по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия была создана православная община глухих при Новодевичьем монастыре. Было незабываемое время. Я участвовал в потрясающих службах, которые переводил на жестовый язык отец Павел. Все смотрели на него, не отрываясь. Он старался донести смысл каждого слова, каждой части службы. Не просто отмахать руками и синхронно перевести, а передать красоту богослужения. Перевод отца Павла был удивительный, все его понимали. Он стал привлекать меня и других неслышащих к преподавательской деятельности, к занятиям в воскресной школе. Мы не просто приходили слушать, мы активно участвовали в образовательном процессе.

У нас были паломнические поездки на Валаам, в Украину, Чехию, Польшу, Францию. До сих пор вспоминаю это потрясающее время. Все были молодые, желающие многое узнать и увидеть. А потом, благодаря отцу Павлу и отцу Петру Коломейцеву, была создана группа неслышащих для обучения в Свято­Тихоновском богословском институте, который я закончил, а после получил благословение Патриарха Алексия II на рукоположение в сан диакона.

– Вы являетесь единственным слабослышащим диаконом Русской Православной Церкви, Вы прекрасно общаетесь как с глухими на жестовом языке, так и со слышащими голосом. Какой мир Вам ближе, мир глухих или мир слышащих?

– Поскольку я вырос среди глухих и учился в школе для слабослышащих детей, мое основное окружение состояло из таких же ребят с проблемами слуха, как у меня. Приходилось общаться с ними в основном на жестовом языке, но в то время это был язык недостаточно совершенный, потому что упор дома и в школе ставился на развитии речи. Моя мама очень много занималась со мной. Педагоги, логопеды ставили мне устную речь. Соответственно у меня хорошо развивалась речь, она прогрессировала. Меня заставляли больше читать, говорить вслух. Вспоминается момент, когда меня учили выговаривать звук «Р». Это очень сложный звук, он трудно дается неслышащим. Я помню ту радость, которую испытал, когда получилось правильно произнести эту букву. Перед всеми ребятами в школе я показывал то, как у меня получалось говорить «р», «р», «р». Настолько такое большое достижение было для меня в этой области.

Надо сказать, что школа для слабослышащих и школа для глухих отличаются по качеству жестовой речи. Даже есть такое убеждение, что глухие недолюбливают слабослышащих в том плане, что слабослышащие не понимают глухих до конца. Но, несмотря на это, все равно во внеклассное и свободное время я общался с ребятами, где­-то голосом, где­-то жестами.

Конечно, я себя лучше чувствую в мире глухих, мне комфортно. Когда я долгое время нахожусь в среде слышащих, я скучаю. Много чего могу не расслышать. Некоторые разговоры среди слышащих невозможно разобрать. Тихие беседы слабослышащий не улавливает. Когда присутствуешь при таких беседах, делаешь вид, что все понимаешь, и когда тебя начинают спрашивать, оказываешься в неловком положении.

 – Вы пытались рассказывать своим одноклассникам и знакомым о Православии?

– Я всячески пытался привести их в Церковь, каким-­то образом привлечь, но не получалось. Видимо они были слишком далеки от веры, им было сложно понять. Многих что-­то отталкивало. Может быть какие­-то рамки, которые для них не привычны в храме. Может быть это был внутренний страх. Не знаю, возможно, я ошибаюсь. Кто-­то приходил, но из­-за продолжительности богослужения (4-­5 часов) перестали ходить, кто-­то не делает этого по иным причинам.

– А должны ли быть столь продолжительными службы для глухих?

– Молитва – это труд, и глухим особенно тяжело. Когда в течение долгого времени совершается богослужение, глухие смотрят в одну точку на священника или на переводчика. Возникает сильная нагрузка на зрение. Нужно делать на это скидку. Слышащие прихожане в храме не утомляются так сильно. Они могут опустить или закрыть глаза, сконцентрироваться на слушании, у глухого же все внимание через зрение. Все тело в напряжении находится, стоишь и боишься шелохнуться, чтобы не потерять смысловую связь того, что читается и поется.

Проблема еще в том, что многие глухие, носители жестового языка испытывают большие трудности в понимании богослужения. Им очень сложно вообще понять службу. Они чувствуют, что это не их родной язык, это калька. Многим глухим комфортнее находиться в сектах, в клубах, где они собираются с себе подобными. В сектах, например, общаются на русском жестовом языке. Человек глухой, будь то пастор или просто член общины, участвует, рассказывает что­-то из Евангелия и все это сопровождается жестами. Поэтому существует проблема в том, как привлечь глухих людей в православный храм и сделать для них службу доступней.

– Не кажется ли Вам, что в сектах с глухими людьми играют в опасные игры? Я знаю молодых глухих спортсменов, они в своей секте уже учителя и проповедники. Дать возможность учительствовать в 20 лет – ведь это игра на гордости!

– Да, в неправославных общинах другой подход. При этом я согласен с тем, что глухих надо привлекать к участию в проповеди, но учитывая их возраст и уровень богословской грамотности. На уроках в воскресной школе неслышащие могут сами подготовить тему для выступления. Важно привлекать их к совместному диалогу на занятиях, чтобы они что-­то свое предлагали. Не нужно сразу все разжевывать и преподносить в готовом виде. Необходима дискуссия. «А Вы как думаете? А почему так?» Заставлять думать, размышлять – важная вещь!

Почему бы глухим тоже не учить, если они имеют богословское образование? Вопрос гордыни в идеале должен быть решен с помощью духовного отца. Очень важно, чтобы рядом был духовник, который бы направлял, и тогда превозношения можно избежать.

А если говорить о лидерах среди глухих, то это очень важный аспект. Глухие идут за лидером. Такого авторитета часто может не хватать. Мало быть просто священником со стороны, важно, чтобы тебя знали глухие, чтобы ты был в этом мире. В таком случае есть большая вероятность, что батюшку будут слушать и придут в церковь. Хотя слышащие тоже идут за лидером. В этом отличий нет.

– Вы сказали, что глухие могут недолюбливать слабослышащих. Вы это замечали в православной общине глухих? Когда слабослышащие общаются отдельно, а глухие отдельно?

– В православной общине глухие и слабослышащие объединяются верой в Бога. Стараются все делать вместе, помогать по уборке храма и т.д. Грань между разной степенью глухоты стирается. Полагаю, что в мирской жизни неприязнь между глухими и слабослышащими существует в силу отсутствия понимания того, что Господь нас всех создал разными, чтобы мы учились любить друг друга.

– Вы преподаете жестовый язык для слышащих. Для чего им это надо? Почему они начинают изучать жестовую речь и где смогут ее использовать?

– Курсы жестовой речи предлагают многие, но у нас они – с уклоном в религиозную терминологию. Для всех желающих они проходят в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, в Новокосино. Изначально группа состояла из 50 учеников, на данный момент их 30. Они проходят практику в храме: переводят отдельные молитвы на Литургии, участвуют в занятиях воскресной школы, в других мероприятиях для глухих. Ведь стоит задача не просто научить слышащего человека жестовому языку, но интегрировать слышащих в среду глухих.

Приходят изучать жестовую речь по разным причинам. Кого-­то влечет интерес, у кого-­то в семье есть глухие, кто­-то планирует в храме помогать неслышащим. Я считаю, чем больше людей будут знать жестовый язык в обычных храмах, тем лучше, тогда уже не нужно будет отсылать глухих в одну определенную общину, как в гетто какое­-то. Когда в каждом храме будет сотрудник со знанием РЖЯ, это будет верх успеха. Глухой будет чувствовать себя не ущемленным и поймет, что Церковь идет ему навстречу. Глухие радуются, когда видят, что слышащие изучают жесты. Они любят общаться, они любят учить, помогать.

– В Новокосино Вы являетесь единственным переводчиком жестового языка, без Вашего участия община не сможет полноценно существовать. Что Вы делаете для того, чтобы в храме была преемственность?

– Я понимаю эту проблему и возлагаю большие надежды на отдельных слушателей курсов. Хочется верить, что впоследствии они смогут поддерживать меня. На данный момент община молодая, 9 октября мы отметили годовщину. Ведь нужно много времени для того, чтобы стать церковным переводчиком. Хотелось бы, чтобы в этом плане было понимание со стороны священноначалия.

Как переводчик иногда я испытываю сложности. Я слабослышащий и могу без затруднения переводить знакомые тексты молитв из богослужения, но не проповедь. Я считаю, что слышащий переводчик жестового языка должен переводить проповеди.

– Каким главным качеством должен обладать церковный переводчик?

– Он должен быть верующим и своим поведением подавать пример веры. Глухие смотрят на переводчика, на его внешний вид, на его манеру перевода. Если они видят, что переводчик неподобающе себя ведет, то это отталкивает от храма. Были такие примеры, по рассказам других общин. На переводчика смотрят также как на священника. Он же передает слова священника.

Кроме этого, при соблюдении всех правил, пусть даже переводчик верующий, но если он только переводит, а после службы избегает общения, то я считаю, это уже неполноценный переводчик. Он должен быть своим человеком среди глухих. Пусть даже по самым простым вопросам, он должен найти время и дать ответ, не показывая своего нежелания общаться с неслышащими. Должна быть и духовная связь, и внебогослужебное общение.

Вместе с тем для глухого очень важно видеть священника, говорящего жестами. Ему будет многое прощено, даже если он ошибается в переводе. Через молящегося священника на жестовом языке до глухого доносится полнота богослужения. У батюшки не должно быть сильного повода для уныния, если он сразу не может выучить все жесты и особенности языка. Глухие ему всегда помогут.

Беседовал священник Евгений Морозов

www.surdonika.ru